Далеко-далеко, в поселке Дмитриевка, который все почему-то называют Никифоровкой, жила-была Гертруда. И очень давно я собирался заехать к ней в гости, да все никак не мог придумать подходящий маршрут.
На днях я внимательно поглядел на различные карты и обнаружил чудесную прямую дорогу в Дмитриевку через Лысые Горы и Чебоксары (которые в народе называют Гусевка). «Ура!» — подумал я, вскочил на велосипед и поехал.
А дело было 5 декабря, которое, думаю, многим запомнилось весьма неслабым холодным ветром. Так вот, ехать мне было хорошо, потому что тот самый ветер всю дорогу до Лысых гор был в спину, так что я без труда выжимал 35-40 и наслаждался мелькающими по сторонам дивными видами.
Лысые горы я пролетел аки вепрь, и тут случилась неприятность: дорога завернула левее, в связи с чем ветер стал боковым. Однако что мне боковой ветер? Так что и этот участок тоже в момент остался позади, а я остановился и задумался. Там, где по моим подсчетам дорога должна была идти вперед и вперед, она вдруг закончилась, примкнув к другой дороге, перпендикулярной ей, которая вела, согласно указателю, в Селезни (если налево) и в Сосновку (если, соответственно, направо).
Совершив в этом месте легкий перекус, я направился в сторону Сосновки, рассчитывая при первом же удобном случае свернуть налево (т.е. на запад). Попутный ветер нес меня вперед, и было мне хорошо… до определенного момента. Сначала меня несколько удивляло отсутствие ответвлений, если не считать несколько совсем уж непроходимых грунтовок. Потом это начало меня напрягать. А вот когда до этого прямая как стрела дорога начала заворачивать в совсем мне неподходящую сторону, я забеспокоился и остановился.
Надо брать языка. Мужик из остановившейся машины долго пытался вникнуть в мою карту, сказал мне выкинуть ее и сообщил, что, по его мнению, единственный вариант — это вернуться назад и доехать по московской трассе. На счет трассы я, конечно, был не согласен, но повернуть назад мне пришлось.
Вот тут-то я и вспомнил, что все время до этого ветер был мне в спину. И был он сильный. Настолько сильный, что всех моих сил хватало лишь на то, чтобы выжать против него 15-18 километров час. А еще он был холодный, причем гораздо холоднее, чем мне казалось до этого. Минут через 10 ситуация стала опасной для здоровья, не смотря на то, что я остановился и переобулся в шерстяные носки. Ноги отмерзали.
Поскольку никаких лесов в зоне видимости не было, пришлось останавливаться в посадках. Нижние сухие ветки берез оказались превосходным топливом, так что костер вскоре запылал, а я начал постепенно отогреваться.
Когда первые волны живительного тепла растеклись по организму, я понял, что пора подкрепиться, в связи с чем полез в велосипедную сумку и вдруг обнаружил, что на моих наручных часах горит подсветка. Планы изменились. Что делать? Часы повисли, видимо, не выдержали экстремального режима эксплуатации. Допустить разряда батареи я не мог, поэтому пришлось отложить трапезу и приступить к интереснейшему квесту под названием «разбери часы».
А теперь картина акварелью. Ночь. Холод. Лесопосадки. Вокруг ни одного огонька, и вообще никаких признаков человека. Горит костер. Пламя мечется в разные стороны под порывами ветра. А рядом с костром раком стоит Иванов, и вид его весьма сосредоточенный, с какой стороны ни глянь.
Что он делает? О, да. Правильно. Чинит часы. При помощи ножика для резки бумаги я выкрутил 4 винтика и снял крышку. Еще несколько упражнений на мелкую моторику, и при помощи ножика и иголки от шприца, которым я смазываю цепь, мне удалось замкнуть необходимые площадки на плате, дабы произвести сброс. Ура! Часы пошли. Еще немного времени на закручивание винтов обратно, и дело сделано. Правда, надевать на руку починенный механизм я не стал, сунул в сумку. За время моих изысканий в области механики костер успел почти полностью прогореть, впрочем оживить его было уже делом секунд.
Так, смирившись с мыслью, что в Никифоровку мне сегодня, скорее всего, не попасть, я предался расслаблению у костра. А каким благом является костер, когда вокруг пронизывающий ветер и холод, никому, думаю, расписывать не надо.
Спустя, пару часов, хорошенько отогревшись и отдохнув, я с сожалением затушил костер и отправился в путь. Ветер ничуть не ослаб, он все также упруго бил мне в лицо, но теперь это было уже не так страшно, ибо я отогрелся и утеплился. Какое-то время спустя я вернулся к развилке, где подкреплялся, когда размышлял на тему «Сосновка или Селезни», проехал ее и направился в Селезни.
На переезде постучался в домик обходчика, где тетка объяснила мне, как добраться до станции и сообщила, что до поезда осталось 20 минут. Таким образом, я, уже почти поставив крест на конечной цели своей поездки, вдруг оказался в рельсовом автобусе, который довез меня до Никифоровки в два счета и с нулевыми финансовыми затратами.
Вот так был завершен первый этап моего путешествия.
У Гертруды я быстренько смел все запасы съестного и заснул.
На утро у нас случилась культурная программа в виде лазанья по крыше Гертрудиного дома с феерической фотосессией. Понятно, что в лучших традициях отечественного раздолбайства, после всех крыш, чаев и еды вдруг оказалось, что времени уж 3 часа, и солнце закатывается очень быстро.
Я выехал в восточном направлении. На карте Никифоровки там была нарисована уходящая за ее границу дорога с надписью «в Чебоксары». Асфальтовая дорога стала какой-то подозрительно грязной и привела к сторожке с дымом из трубы и шлагбауму, за которым простиралась непроходимая грунтовка с лужами. Рассудив, что раз шлагбаум, значит мне не туда, я вернулся чуть назад и свернул на другую дорогу. Немного поплутав (и угробив еще немного бесценного светлого времени), я понял, что та дорога ведет на трассу, в связи с чем вернулся к сторожке, обитатели которой сказали, что да, это действительно дорога на Чебоксары. А шлагбаум — это потому, что городская свалка, чтобы всякие просто так мусор не кидали.
Набрав побольше воздуха, я ринулся штурмовать грунтовку. Впрочем, вдоль нее шли вполне симпатичные лесопосадки, по которым кое-где можно было даже ехать, так что участок пути до пересечения с веткой ж/д я прошел относительно быстро. Березки красиво розовели в лучах закатного солнца, легкий и нехолодный ветерок (совсем не такой, как вчера) приятно шелестел травкой, а убийственная вонь от свалки с одной стороны и очистных сооружений с другой просто добивала. Ближе к переезду ядовитое облако сошло на нет, но зато пропали посадки, и дорога стала совсем непроходимой.
Далее последовал путь километров в 6 по темноте и по почти непроходимым грунтовкам. Периодически колеса облепляло густой грязью, и их наглухо клинило. Не помогло даже снятие крыльев и расцепление тормозов. Приходилось останавливаться и подолгу вычищать грязь палочкой. На суппорты, звездочки и цепь лучше было вообще не смотреть — делалось страшно.
Замечу, что находиться ночью одному в полях, где даже на горизонте не видно никаких огоньков — это классное ощущение, так что о том, что там нахожусь я вовсе не жалел. Хотя, чего уж, матерился я сильно. Но это от избытка чувств.
В конце концов ужас кончился, и я попал в Гусёвку. Дальнейший путь был будничным и банальным, ибо далее шел вполне сносный асфальт. Также вполне неплохая дорога шла от поворота на Сабурово, так что как раз часам к 7 я добрался до станции, откуда и доехал до Тамбова.
По приезде домой пришлось вытащить на улицу шланг и полчаса мыть велосипед под сильной струей воды, ибо грязен он был неописуемо. Штаны пришлось стирать, причем первые два раза сливал по полтазика чернозема.
В общем, поездка была неплохая. Мне довелось побывать в новых для меня температурных и дорожных условиях, в очередной раз столкнуться с глючностью карт и топографическим кретинизмом, от которого не спасает даже компас. Путь этот непременно надо будет проделать в полном объеме, когда дороги станут более проходимыми.
Фотографии Ivvva : Зимние отжиги 2008
 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
 |
|
 |
 |
 |
